>> почта / гостевая книга / форум |
История текста, представленная именами, датами и
событиями культурной (в частности, литературной) жизни текущего дня, как
это видится герою лирической повести «Дневник Служителя Культа»
—
Максу Веберу*.
|
4 марта
1953
— в «Правде» опубликовано Правительственное сообщение: В ночь на 2-ое марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг, захватившие важные для жизни области мозга. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи. Появились тяжелые нарушения деятельности сердца и дыхания. <...>
Центральный комитет и Совет министров в руководстве партией и страной со
всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные со временным
уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной
деятельности. Из дневника Сергея Сергеевича ДМИТРИЕВА (историка):
«Еще ранним утром почувствовалось в радиопередачах смятение, появилась
грустная музыка вместо обычных порядковых передач. Последние известия в
7 часов передавались обычные и закончились традиционной сводкой погоды.
Но после известий передавать урок физкультуры по радио не стали. Стали
передавать печальную музыку. Бородина, струнный квартет Глазунова, Грига
и т.д. Так шло до 8 часов. И снова вместо обзора «Правды» и ее
передовицы опять такая же музыка. Я сказал нашим, что, видимо, последует
важное неожиданное сообщение о смерти кого-либо из членов ЦК или другого
высокого органа (...). В 9 часов 30 минут утра это зловещее сообщение и
было оглашено по радио». А советский опер, чекист и простой советский гражданин продолжал докладывать в выше стоящий орган: Степанова Ф.И., разнорабочая из Риги, в разговоре о болезни Сталина сказала: «Умрет, тогда лучше будет..., он ничего хорошего не сделал, а только организовал колхозы». Узнав о болезни Сталина, заключенный Лобачев Ф.Н. нецензурно выругался и сказал: «Может, умрет — нам будет легче». Трус А.С., шахтер из Кемеровской области, сказал знакомому: «Ты знаешь, ведь издыхает руководитель партии и советского государства. Хватит ему над нами издеваться». Позднее, 10 марта говорил, что надо войну, зарабатываем плохо, все заработанное уходит на заем, «говорят, американцы издеваются над пленными, но это неправда, наоборот, издеваются здесь, в Советском Союзе, не только над военнопленными, но и над всем советским народом». На следствии показал, что был зол на советскую власть с тех пор, как партизаны расстреляли его мать и сестер. Биезайс Л.В., комсомолка, моторист из Вильнюса, 4 марта 1953 г. сказала коллегам: «У Сталина отнялась рука и нога, он сейчас подыхает», а 6 марта сообщила, что «Сталин cдох». Пацевичус В.А., радиотехник из Каунаса, при обсуждении с сотрудниками болезни Сталина, сказал: «...ветер подул из Кремля, сам заболел и лечить некому.., всех хороших врачей посадили». Моисеев Е.Ф., слесарь из Новосибирска, 4 марта 1953 г. «нетактично выразился» о Сталине: «Что мы сейчас сделаем, отсюда не поможем, своих рук не подложим». Кузнецов В.М., моторист из г. Орши, 4 и 6 марта 1953 г. узнав о болезни и смерти Сталина, сказал: «Наконец-то дождался». Сапунов М.Д., рабочий нефтепромысла из Северной Осетии, комсомолец, 4 марта 1953 г. во время сообщения по радио о болезни Сталина в присутствии заплакавшей сослуживицы рассмеялся и сказал: «Ну что же, заболел, на его место другого назначат». Другому сотруднику сказал: «Ну что же, сдохнет, и мы сдохнем». Сергиенко В.А., казак, бывший кулак, прежде судимый за хищение колхозного имущества, станичник из Северной Осетии, «касаясь вопроса болезни вождя народов, выразился по его адресу нецензурными словами и с насмешкой сказал: «что, наверное, ему пайка не хватает, надо зарезать козла Никиту и послать ему на усиленное питание». Говорил, что Сталин «его провез по всей Вселенной» — «до самой Колымы»
Степанов Ф.Г., бухгалтер из Львова, кандидат в члены партии, в дни
болезни Сталина говорил сослуживцам, что книгу «Экономические проблемы
социализма» написали ученые, а Сталин только подписал, что, если он
умрет, печалиться нечего, «можно подумать, что он большой гений, ничего,
и без него всё изменится», «умрет — какая мне разница, все равно денег
больше не дадут»; «а вот когда мы с вами будем умирать, то и одного
профессора не будет, будут по нашим головам ходить». Утверждал, что в
буржуазных странах больше культуры и лучше материальные условия жизни,
что после смерти Сталина многие выйдут из опалы, например маршал Жуков,
что Николай II ушел в отставку, и Сталину надо было так поступить. |
по ст.ст. 19 февраля ______________________ |
|
Вскоре Россия заговорит
по-китайски — родился Василий Павлович ВАСИЛЬЕВ (1818 — 1900), русский
ученый-китаевед, составитель первого русско-китайского словаря; родился
Джованни СКИАПАРЕЛЛИ (1835), итальянский астроном, открывший пресловутые
каналы на Марсе, которые будут долго сводить с ума людей, одарённых
неуёмной фантазией; родился первый план советской пятилетки в лице
Николай Дмитриевич КОНДРАТЬЕВ, расстрелянного в 1938; первая модель
генетического кода и теория большого взрыва в лице Георгия Антоновича (амер.
Джордж) ГАМОВА (1904), американского физика-теоретика русского
происхождения; Владимир Иосифович ВЕКСЛЕР (1907), создатель первого
советского синхротрона и синхрофазотрона, столь любимых отечественными
бардами; изобретатель теста IQ — Ханс Юрген АЙЗЕНК (1916). Американский
изобретатель Эмиль БЕРЛИНЕР создает микрофон (1877) — после чего
кричать, орать и всячески привлекать к себе внимание становится намного
легче. |
Константин БАТЮШКОВ |
Писатели
зарубежных стран. Памятные даты 2000.
Писатели
зарубежных стран. Памятные даты. 2001. Родился в Москве. В 1958 году окончил филологический факультет МГУ. Работал в отделе писем издательства «Молодая гвардия», в 1959 перешёл в «Литературную газету». В 1961 году стал заведующим отделом критики в журнале «Юность». С 1963 со слов самого Станислава Борисовича «на вольных хлебах». «Первая публикация (не говоря о студенческой полухалтуре) была в 1959 году — невыносимо наукообразная статья о ныне забытом шестидесятнике прошлого века; кстати, именно эти штудии подготовили то, что у меня вырвалось словцо «шестидесятники» применительно уже к нашему времени. Так называлась одна из первых моих статей («Юность», 1960, № 12), откуда и пошло самоназвание генерации — к моему неудовольствию. Когда, скажем, сам М. С. Горбачев произносит с подобием гордости: «Я — шестидесятник!», мне не то чтобы хочется уличить его в плагиате, но, напротив, предостеречь: мол, Михаил Сергеевич, да забудьте вы этот дурацкий термин, который если что-то и означает, то никак не принадлежность к поколению, тем более не единство его, а псевдоним целой эпохи, где все возрасты были покорны схожим иллюзиям и идеалам... Но — не воротишь». «Не говоря о книжке "Очень простой Мандельштам" (1994, а выросла она из рукописи, писанной в стол еще в 60-е годы), главное, что мною написано, — своего рода "Пятикнижие", неравноценное по уровню, однако составляющее мою субъективную (субъективнейшую) историю русского дворянства, его упований, восхождения и распада; одновременно это есть и возникновение (и тоже распад) явления гармонии. Явления не только эстетического, но и общественного. Это книги, которые я называю не в порядке их появления в свет, но по принципу преемственности идей и мыслей: «Фонвизин», «Драматург Пушкин», «Спутники» (портреты Дельвига, Языкова, Дениса Давыдова, Бенедиктова, Вяземского), повесть о декабристе Горбачевском «Никогда никого не забуду», «Гений и злодейство, или Дело Сухово-Кобылина». Примыкает к ним и новая книга «Русские, или Из дворян в интеллигенты» (1995)». Совместно с Бенедикт Михайловичем Сарновым, а затем единолично РАССАДИН более двадцати лет вёл по Всесоюзному радио театрализованные передачи для детей, которые сначала назывались «В стране Литературии», а потом — «В Стране Литературных Героев». О своём амплуа литературного критика Станислав Борисович отзывается следующим образом: «Я, по правде говоря, не знаю, что такое литературоведение, хотя меня иногда называют литературоведом, так же, как литературным критиком, хотя, я полагаю, и то, и другое уже несправедливо. Критиком я перестал быть, перестал следить за так называемым литературным процессом. А что касается литературоведения, тот тут я скажу… Литературоведение, по крайней мере, в нашей советской стране превратилось в нечто совершенно извращенное. Существуют целые институты, где огромное количество научных сотрудников, младших и старших, сочиняют плановые работы, печатают их. Эти работы никто не читает, и правильно делают. Потому что читателю это не нужно, писателю это не нужно и даже вредно. Это действительно, мягко, интеллигентно выражаясь, вещь в себе. Литературоведение как занятие, мне кажется, вещь противоестественная…». Публикациям и книгам РАССАДИНА не счесть числа. Его профессиональные литературные интересы весьма разнообразны. Все они проникнуты глубочайшим интеллектом, душевной искренностью и порядочностью. Возможно, что поэтому некоторых современных художников пера Станислав Борисович отнюдь не жалует. А те, в свою очередь, платят ему «великолепными» цитатами из самого же РАССАДИНА, типа: «Вся история советской литературы кладбище нереализованных обещаний, погост недоносков». Но мне кажется, что провозглашённые РАССАДИНОМ «мурашки по коже» над искусством литературоведения многое расставляют на своё исконное, боговдохновенное место:
«Всякий российский писатель, не выпадающий из традиции, большой или
малый, имеет темой спасение и возвышение человека, обретение им
ориентиров в безграничном мире; другое дело, что все они крепко разнятся
дорогами, которые выбирают, и отпущенными им возможностями…» «Дорогой Алексей Максимович! Посылаю статью Вам на просмотр. Если сочтете нужным исправить, исправьте. Но только, пожалуйста, не давайте резать ее оргкомитетчикам. Они так искромсают, что от статьи останутся «рожки да ножки». Очень прошу Вас, напишите Ваше мнение. То ли я написал, что нужно, и не перехватил ли через край, ругая Панферова? Смотрел последние №№ «Лит. газеты». Что-то там — ни звука на Ваше письмо Серафимовичу. Хотя по существу и отвечать-то им нечего.
Желаю здоровья, крепко жму руку». «Дорогая Евгения Григорьевна! Письмо Ваше получил и замедлил с ответом лишь потому, что эти дни были у меня «гости». Не дают работать наши газеты! Только что проводил одну девицу из «Комс<омольской> правды», как приехали из радиоцентра и «Известий». Проканителился с ними пять дней. Свету не рад! Только что начал работать, а тут эти корреспонденты. Нет совести у этих людей, прямо-таки беда! Послал в «Известия» отрывок. Вы его теперь, вероятно, прочитали (первая глава седьмой части «Тихого Дона» — прим.авт.). Сижу, доканчиваю «Тихий Дон». Что-то все не так получается, как хотелось бы… У нас вчера начали сеять, а сегодня мороз, снег идет, да крупными хлопьями. И опять бугры стали белые, запохожилось на зиму. По возвращению перебрались в новый дом. То-то мне сейчас привольно! Сижу в своей мансарде, ребят не слышно, работать удобно. В Москве раньше конца марта не буду. Сейчас бездорожье, ни на санях, ни на колесах ехать нельзя. Местами уж Дон очистился ото льда. Какая-то путаная и невеселая весна стоит. Мария Петровна моя ходит толстая-претолстая. Она и Светланка Вам кланяются. Есть у нас к Вам и общая просьба: купите, пожалуйста, возможно больше цветочных семян и пошлите это в ящичке спешной посылкой. Двор у нас пустой и без цветов будет плохо. А тут я как-то всё старею. Скоро, наверное, брошу охотиться, вот тогда и буду ходить с лейкой, поливать и холить всякую пахучую растительность. Нет, без шуток, очень прошу Вас добыть семян и скоренько переслать их. Не хотел обременять Вас этой просьбой, но Васька в этом деле ничего не понимает, а тут и из доверия он вышел: что ни поручишь, — ничего не сделает. Деньги на покупку и пересылку посылаем. Напишите, как живете? Как Игорь, Маргарита, ребятки ее? Охотится ли Ив<ан> Терентьевич? Летом надеемся, как и уговаривались, видеть Вас и остальных в Вешках.
Привет всем! Желаю Вам здоровья. Ваш М. Шолохов». В Комиссию партийного контроля при ЦК КПСС тов. Комарову П. Т. Тов. Клейменова Ивана Терентьевича я знал с 1930 г. В течение восьми лет почти ежегодно он и погибший в Отечественную войну писатель Кудашев В. М. приезжали ко мне в ст. Вешенскую отдыхать и охотиться. Всех нас связывала большая дружба, и как друзья мы всегда держались запросто, но никогда, ни разу за все восемь лет я не слышал от Клейменова антипартийного слова или даже намека на него. По моему глубочайшему убеждению, Клейменов — безгранично преданный партии и чистый коммунист, стал жертвой происков подлинных врагов народа. В 1938 году я ходил к Берия по делу Клейменова. Будучи твердо уверенным в том, что арест Клейменова — ошибка, я просил Берия о тщательном и беспристрастном разборе дела моего арестованного друга. Но Берия при мне, наведя по телефону справки, сказал, что Клейменов расстрелян вскоре же после ареста. Верю, что, ознакомившись с «делом» Клейменова, Комиссия партийного контроля при ЦК КПСС посмертно реабилитирует убитого врагами честного коммуниста Клейменова И. Т. М. Шолохов. Член КПСС с 1932 года. Партбилет № 02129309.
Ст. Вешенская Каменской обл». Комитет партийного контроля при ЦК КПСС был создан в 1952 г., раньше именовался Комиссией партийного контроля.
И. Т. Клейменов, занимавший пост директора Реактивного
научно-исследовательского института, был арестован в начале ноября 1937
г. Его обвинили в том, что он «с 1930 года является активным участником
антисоветской диверсионно-террористической организации, по заданию
которой проводил подрывную деятельность в Берлинском советском
торгпредстве». 10 января 1938 г. Военная коллегия Верховного суда СССР
приговорила его к расстрелу. Вскоре по тому же делу были арестованы,
среди других, работники того же института, впоследствии прославленные
конструкторы — С. П. Королев и В. П. Глушко. И. Т. Клейменов был
реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР, в решении которой
от 11 июня 1955 г. указывалось: «Приговор в отношении Клейменова
отменить и дело на него за отсутствием состава преступления прекратить»
источники в Интернете
\ по книгам и монографиям из частной библиотеки
Литератора |
|
|