НЕДОРОСЛЬ. Комедия в пяти действиях.




ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ


ЯВЛЕНИЕ I

Стародум и Правдин

Правдин: Это был тот пакет, о котором при вас сама здешняя хозяйка вчера меня уведомила.
Стародум: Итак, имеешь теперь способ прекратить бесчеловечие злой помещицы?
Правдин: Мне поручено взять под опеку дом и деревни при первом бешенстве, от которого могли бы пострадать подвластные ей люди.
Стародум: Благодарение богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно, и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Правдин: Я в этом согласен с вами: да как мудрено истреблять закоренелые предрассудки, в которых низкие души находят свои выгоды!
Стародум: Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
Правдин: Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами, должно быть столь велико, что я не понимаю, какие побуждения могли бы отвлекать...
Стародум: А! Сколь великой душе надобно быть в государе, чтобы стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению души человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И, во-первых, толпа скаредных льстецов всеминутно силится уверять его, что люди сотворены для него, а не он для людей.
Правдин: Без душевного презрения нельзя себе вообразить, что такое льстец.
Стародум: Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не имеет. Все его стремления к тому, чтоб сперва ослепить ум у человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.
Правдин: Несчастиям людским, конечно, причиною собственное их развращение; но способы сделать людей добрыми...
Стародум: Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош будет.
Правдин: Справедливо. Великий государь дает...
Стародум: Милость и дружбу тем, кому изволит; места и чины тем, кто достоин.
Правдин: Чтоб в достойных людях не было недостатку, прилагается ныне особливое старание о воспитании…
Стародум: Оно и должно быть залогом благосостояния государства. Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну что для отечества может выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному! Лет через пятнадцать и выходят вместо одного раба двое, старый дядька да молодой барин.
Правдин: Но особы высшего состояния просвещают детей своих...
Стародум: Это все правда; да я желал бы, чтобы при всех науках не забывалась главная цель всех знаний человеческих — благонравие. Верь мне, что наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу. Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
Правдин: Надобно действительно, чтоб всякое состояние людей имело приличное себе воспитание; тогда можно быть уверену... Что за шум?
Стародум: Что такое сделалось?



ЯВЛЕНИЕ II

Те же, Милон, Софья, Еремеевна

Милон: (отталкивая от Софьи Еремеевну, которая за нее было уцепилась, кричит к людям, имея в руке обнаженную шпагу) Не смей никто подойти ко мне!
Софья: (бросаясь к Стародуму) Ах, дядюшка! Защити меня.
Стародум: Друг мой! Что такое!
Правдин: Какое злодеяние!
Софья: Сердце мое трепещет!
Еремеевна: Пропала моя голоушка!
Милон: Злодеи! Идучи сюда, вижу множество людей, которые, подхватя ее под руки, несмотря на сопротивление и крик, сводят уже с крыльца к карете!
Софья: Вот мой избавитель!
Стародум: Друг мой!
Правдин: (Еремеевне) Сейчас скажи, куда везти хотели, или как с злодейкой...
Еремеевна: Венчаться, мой батюшка, венчаться!
Г-жа Простакова: (за кулисами) Плуты! Воры! Мошенники! Всех прибить велю до смерти!



ЯВЛЕНИЕ III

Те же, г-жа Простакова, Простаков, Митрофан

Г-жа Простакова: Какая я госпожа в доме! (Указывая на Милона.) Чужой погрозит, приказ мой ни во что.
Простаков: Я ли виноват?
Митрофан: За людей приниматься!
Г-жа Простакова: Жива быть не хочу!
Правдин: Злодеяние, которому я сам свидетель, дает право вам, как дяде, а вам, как жениху...
Г-жа Простакова: Жениху!
Простаков: Хороши мы!
Митрофан: Все к чорту!
Правдин: Требовать от правительства, чтоб сделанная ей обида наказана была всею строгостью законов. Сейчас представлю ее перед суд, как нарушительницу гражданского спокойства.
Г-жа Простакова: (бросаясь на колени) Батюшки, виновата!
Правдин: Муж и сын не могли не иметь участия в злодеянии...
Простаков: Без вины виноват.
Митрофан: Виноват, дядюшка.
Г-жа Простакова: Ах я, собачья дочь! Что я наделала!



ЯВЛЕНИЕ IV

Те же и Скотинин

Скотинин: Ну, сестра, хорошу было штуку... Ба! Что это? Все наши на коленях!
Г-жа Простакова: (стоя на коленях) Ах, мои батюшки, повинную голову меч не сечет. Мой грех! Не губите меня. (К Софье.) Мать ты моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына) и над бедными сиротами.
Скотинин: Сестра! О своем ли ты уме?
Правдин: Молчи, Скотинин.
Г-жа Простакова: Бог даст тебе благополучие и с дорогим женихом твоим, что тебе в голове моей?
Софья: (Стародуму) Дядюшка! Я мое оскорбление забываю.
Г-жа Простакова: (подняв руки к Стародуму) Батюшка! Прости и ты меня, грешную. Ведь я человек, не ангел.
Стародум: Знаю, знаю, что человеку нельзя быть ангелом. Да не надобно быть и чортом.
Милон: И преступление, и раскаяние в ней презрения достойны.
Правдин: (Стародуму) Ваша малейшая жалоба, ваше одно слово пред правительством... и уж спасти ее нельзя.
Стародум: Не хочу ничьей погибели. Я ее прощаю.

Все вскочили с коленей.

Г-жа Простакова: Простил! Ах, батюшка!.. Ну! Теперь-то дам я зорю канальям, своим людям. Теперь-то я всех переберу по одиночке. Теперь-то допытаюсь, кто из рук ее выпустил. Нет, мошенники! Нет, воры! Век не прощу этой насмешки.
Правдин: А за что вы хотите наказывать людей ваших?
Г-жа Простакова: Ах, батюшка, это что за вопрос? Разве я не властна и в своих людях?
Правдин: А вы считаете себя в праве драться тогда, когда вам вздумается?
Скотинин: Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?
Правдин: Когда захочет! Да что за охота? Прямой ты Скотинин. (Г-же Простаковой.) Нет, сударыня, тиранствовать никто не волен.
Г-жа Простакова: Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен: да на что ж дан нам указ-от о вольности дворянства? *

* «Указ о вольности дворянской», изданный в 1762 году Петром III,
предоставлял дворянству ряд преимуществ, в том числе освобождал дворян
от обязательной службы государству. Простакова же понимает указ как
разрешение дворянам делать все, что им захочется.


Стародум: Мастерица толковать указы!
Г-жа Простакова: Извольте насмехаться, а я теперь же всех с головы на голову... (Порывается итти.)
Правдин: (останавливая ее) Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же час собрать людей и крестьян ваших для объявления им указа, что за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку дом ваш и деревни.
Простаков: А! До чего мы дожили!
Г-жа Простакова: Как! Новая беда! За что, батюшка? Что я в своем доме госпожа...
Правдин: Госпожа бесчеловечная, которой злонравие в благоучрежденном государстве терпимо быть не может. (Простакову.) Подите.
Простаков: (отходит, всплеснув руками) От кого это, матушка?
Г-жа Простакова: (тоскуя) О, горе взяло! О, грустно!
Скотинин: Ба! ба! ба! Да этак и до меня доберутся. Да этак и всякой Скотинин может попасть под опеку... Уберусь же я отсюда по-добру, по-здорову.
Г-жа Простакова: Все теряю. Совсем погибаю!
Скотинин: (Стародуму) Я шел было к тебе добиться толку. Жених...
Стародум: (указывая на Милона) Вон он.
Скотинин: Ага! Так мне и делать здесь нечего. Кибитку впрячь, да и...
Правдин: Да и ступай к своим свиньям. Не забудь, однакож, повестить всем Скотининым, чему они подвержены.
Скотинин: Как друзей не остеречь! Повещу им, чтоб они людей ...
Правдин: Побольше любили, или б, по крайней мере...
Скотинин: Ну...
Правдин: Хоть не трогали.
Скотинин: (отходя) Хоть не трогали.



ЯВЛЕНИЕ V

Г-жа Простакова, Стародум, Правдин, Митрофан, Софья, Еремеевна

Г-жа Простакова: (Правдину) Батюшка, не погуби ты меня, что тебе прибыли? Не возможно ль как-нибудь указ поотменить? Все ли указы исполняются?
Правдин: Я от должности никак не отступлю.
Г-жа Простакова: Дай мне сроку хотя на три дни. (В сторону.) Я дала бы себя знать...
Правдин: Ни на три часа.
Стародум: Да, друг мой! Она и в три часа напроказить может столько, что веком не пособишь.
Г-жа Простакова: Да как вам, батюшка, самому входить в мелочи?
Правдин: Это мое дело. Чужое возвращено будет хозяевам, а...
Г-жа Простакова: А с долгами-то разделаться?.. Не доплачено учителям...
Правдин: Учителям? (Еремеевне.) Здесь ли они? Введи их сюда.
Еремеевна: Чай, что прибрели. А немца-то, мой батюшка?..
Правдин: Всех позови.

Еремеевна отходит.

Правдин: Не заботься ни о чем, сударыня, я всех удовольствую.
Стародум: (видя в тоске г-жу Простакову) Сударыня! Ты сама себя почувствуешь лучше, потеряв силу делать другим дурно.
Г-жа Простакова: Благодарна за милость! Куда я гожусь, когда в моем доме моим же рукам и воли нет!



ЯВЛЕНИЕ VI

Те же, Еремеевна, Вральман, Кутейкин, Цыфиркин

Еремеевна: (введя учителей, к Правдину) Вот тебе и вся наша сволочь, мой батюшка.
Вральман: (к Правдину) Фаше высоко-и-плахоротие. Исфолили меня к сепе прасить?..
Кутейкин: (к Правдину) Зван бых, и приидох.
Цыфиркин: (к Правдину) Что приказу будет, ваше благородие?
Стародум: (с прихода Вральмана в него вглядывается) Ба! Это ты, Вральман?
Вральман: (узнав Стародума) Ай! ай! ай! ай! ай! Это ты, мой милостифый хосподин. (Целуя полу Стародума.) Старофенька ли, мой отес, пошифать исфолишь?
Правдин: Как? Он вам знаком?
Стародум: Как не знаком? Он три года был у меня кучером.

Все показывают удивление.

Правдин: Изрядный учитель!
Стародум: А ты здесь в учителях. Вральман? Я думал, право, что ты человек добрый и не за свое не возьмешься.
Вральман: Та што телать, мой патюшка? Не я перфой, не я послетней. Три месеса ф Москфе шатался пез мест, кутшер нихте не ната. Пришло мне липо с голот мереть, либо ушитель...
Правдин: (к учителям) По воле правительства став опекуном над здешним домом, я вас отпускаю.
Цыфиркин: Лучше не надо.
Кутейкин: Отпускать благоволите? Да прежде разочтемся...
Правдин: А что тебе надобно?
Кутейкин: Нет, милостивый господин, мой счетец зело не мал. За полгода за ученье, за обувь, что истаскал в три года, за простой, что сюда прибредешь, бывало, по-пустому, за...
Г-жа Простакова: Ненасытная душа! Кутейкин! За что это?
Правдин: Не мешайтесь, сударыня, я вас прошу.
Г-жа Простакова: Да коль пошло на правду, чему ты выучил Митрофанушку?
Кутейкин: Это его дело. Не мое.
Правдин: (Кутейкину) Хорошо, хорошо. (Цыфиркину). Тебе много ль заплатить?
Цыфиркин: Мне? Ничего.
Г-жа Простакова: Ему, батюшка, за один год дано десять рублей, а еще за год ни полушки не заплачено.
Цыфиркин: Так: на те десять рублей я износил сапогов в два года. Мы и квиты.
Правдин: А за ученье?
Цыфиркин: Ничего.
Стародум: Как ничего?
Цыфиркин: Не возьму ничего. Он ничего не перенял.
Стародум: Да тем не меньше тебе заплатить надобно.
Цыфиркин: Не за что. Я государю служил с лишком двадцать лет. За службу деньги брал, по-пустому не бирал и не возьму.
Стародум: Вот прямой добрый человек!

Стародум и Милон вынимают из кошельков деньги.

Правдин: Тебе не стыдно, Кутейкин?
Кутейкин: (потупя голову) Посрамихся, окаянный.
Стародум: (Цыфиркину) Вот тебе, друг мой, за добрую душу.
Цыфиркин: Спасибо, ваше высокородие. Благодарен. Дарить меня ты волен. Сам не заслужа, век не потребую.
Милон: (давая ему деньги) Вот еще тебе, друг мой!
Цыфиркин: И еще спасибо.

Правдин дает также ему деньги.

Цыфиркин: Да за что, ваше благородие, жалуете?
Правдин: За то, что ты не походишь на Кутейкина.
Цыфиркин: И! Ваше благородие. Я солдат. Правдин (Цыфиркину). Поди же, мой друг, с богом.

Цифиркин отходит.

Правдин: А ты, Кутейкин, пожалуй-ка сюда завтре, да потрудись рассчесться с самой госпожою.
Кутейкин: (выбегая) С самою! Ото всего отступаюсь.
Вральман: (Стародуму) Старофа слуха не остафте, фаше фыскоротие. Фосмите меня апять к сепе.
Стародум: Да ты, Вральман, я чаю, отстал и от лошадей?
Вральман: Эй, нет, мой патюшка! Шиучи с стеш-ними хоспотами, касалось мне, што я фсе с лошатками.




ЯВЛЕНИЕ VII

Те же и Камердинер

Камердинер: (Стародуму) Карета ваша готова.
Вральман: Прикашишь мне дофести сепя?
Стародум: Поди садись на козлы.

Вральман отходит.



ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Г-жа Простакова, Стародум, Милон, Софья, Правдин, Митрофан, Еремеевна

Стародум: (к Правдину, держа руки Софьи и Милона) Ну, мой друг! Мы едем. Пожелай нам...
Правдин: Всего счастья, на которое имеют право честные сердца.
Г-жа Простакова: (бросаясь обнимать сына) Один ты остался у меня, мой сердечный друг, Митрофанушка!
Митрофан: Да отвяжись, матушка, как навязалась...
Г-жа Простакова: И ты! И ты меня бросаешь! А! неблагодарный! (Упала в обморок.)
Софья: (подбежав к ней) Боже мой! Она без памяти.
Стародум: (Софье) Помоги ей, помоги.

Софья и Еремеевна помогают.

Правдин: (Митрофану) Негодница! Тебе ли грубить матери? К тебе ее безумная любовь и довела ее всего больше до несчастья.
Митрофан: Да она как будто неведомо...
Правдин: Грубиян!
Стародум: (Еремеевне) Что она теперь? Что?
Еремеевна: (посмотрев пристально на г-жу Простакову и всплеснув руками) Очнется, мой батюшка, очнется.
Правдин: (Митрофану) С тобой, дружок, знаю, что делать. Пошел-ко служить...
Митрофан: (махнув рукою) По мне, куда велят...
Г-жа Простакова: (очнувшись в отчаянии) Погибла я совсем! Отнята у меня власть! От стыда никуды глаз показать нельзя! Нет у меня сына!
Стародум: (указав на г-жу Простакову) Вот злонравия достойные плоды!


КОНЕЦ КОМЕДИИ