|
|
|
Мнимости рефлексии |
||
|
Вы когда-нибудь обращали внимание на форму ваших чувств? Задумывались над тем, что любое содержание (в том числе и чувственное) тяготеет к некой конструкции? Что содержание и форма настолько неотделимы друг от друга, что, с одной стороны, процесс создания формы нашими чувствами — творение образов — дело исключительно творческое и требующее оригинальных усилий, с другой — отработано в процессе эволюции до уровня рефлексов? Ах, скажете вы, какая бессмысленная тема! Какая банальная точка зрения! Вы бы ещё с Аристотелем поспорили о единстве противоположностей? Во всех энциклопедиях так и сказано: «ЧУВСТВА — высшая форма эмоционального отношения человека к предметам и явлениям действительности, отличающаяся относительной…» ну и т. д. С энциклопедиями не спорят. Опыт объективного знания настолько широк, что вряд ли его возможно охватить чьим-либо свободным от других точек зрения разумением. Специалист в отдельной области ещё способен совершить «чудесное» открытие, если его поддерживает ряд институтов и академий смежников. Такова специфика современного научного исследования. На вольное творчество нет ни средств, ни времени, ни сил. Общественные интересы давно превалируют над личными в строго научных кругах. Но что делать тем направлениям человеческой деятельности, которые представляют, прежде всего, личность и в то же время не могут обойтись без широких обобщений, таких, например, как художественное творчество? Им остаётся лишь мистифицировать своё прикладное разумение. Чем, собственно, мы и занимаемся. Обложившись словарями и со страхом взирая на горку скопившихся рукописей, всеми правдами и неправдами я пытаюсь отыскать пути в настоящее — к опыту случайных последовательностей. То есть таких наблюдений, которые не представляют идеи, не имеют заранее готовых сценариев и не дружат с верными ответами… за единственным исключением — что я уже существую. Это единственная гипотеза, с которой приходится мириться до поры. Сиюминутное переживания, плоть от плоти, по образу и подобию (проживание!) столь нежданно в своих ассоциативных толкованиях, что его невозможно опознать, идентифицировать вне сотворчества с духом самих читателей. Непознаваемое, вечно ускользающее — настоящее. О-о! Сколь велика потребность «проговорения» его феерической природы! Как коротка содержательная его (переживания!) молниеносная истина — вспыхнув на перекрёстке лапидарных частиц, оно тут же норовит рассыпаться под действием растянутых в бесконечность полей разумных доводов, построившись «как надо», один к одному, цепочкой причинно-следственных связей. Даже моё среднее образование может быть истолковано, пущено в толк… не случись вдохновения, которого невозможно ни повторить в свою очередь, ни доказать… Для ума — смущение; для души диковинная, странная музыка — не настроенная на результат. Так пишутся стихи… Пишется ли ещё что-нибудь… я не знаю. Прежде чем делиться спорными злоключениями неуёмной фантазии, представлю себе одно замечание: речь пойдёт не о том, как, попивая чаёк, вы чувствуете, сколь он горяч и сладок. Это ощущения. Но вот, после того, как пару раз глотнули и обожгли полости рта (хм-м!), губы и язык, что вы представляете под словом «горячо»? Кроме рефлексов? Кружку чая? На практике «горячо» может оказаться и тарелкой супа, и зажжённой спичкой, и детской игрой в прятки. Но тогда что? Большинство из нас кроме рефлексов не ничего представляют. Но это не мешает заданным извне формам (образам), управлять нашими отношениями с окружающим миром, минуя, так сказать, сознание. Это не помешает формам на уровне семантических кодов имитировать собственное содержание, выдавая желаемое за действительное. Далеко не всем удаётся освоить внутренний созидательный процесс. Но если представить этот процесс в идеале, то…
Воспринимая некий материал, мы рефлексируем его в образ, творим художество,
преобразуя этот мир, сотканный из механических законов в искусство отношений.
ТО, что мы воспринимаем как предустановленную программу «каков он есть»,
благодаря нашему творчеству, сопряжённому с формой, зовётся по имени (словом) и
получает символический код. Его невозможно вычислить на поверхности образа, как
язык HTML не виден за компьютерной картинкой, например. В его описании мы
пользуемся гораздо более широкими понятиями. Но внутренне всегда обращаемся к
некому ключику, способному открыть для нас вход на тот или иной уровень
восприятия. Маяковский, прежде чем подставить слова, «тарабанил» свои стихи,
Шиллер слышал некий гул, Гёте вообще ни во что не ставил стихи, «взятые из
воздуха» — все эти ассоциативные домыслы приводят меня к одному выводу: мы
высвобождаем наше восприятие по слову и подобию. Но это происходит только в том
случае, когда мы не лишены творческого импульса, когда сознательно следуем
творческому процессу. А если он не включён и не образован? Тогда форма, образ
проявляются в «случайном порядке», благодаря развившейся в человеке от самой
природой способности к образному мышлению, вынуждают совершать
запрограммированное действие «пиратским» способом — «принимать и отправлять
сообщения без ведома» — раз уж пошла такая тема. Кем запрограммированное? И так
ли эти программы безопасны? Семантических отмычек языкастые пиарщики натворили
немало, и нам вполне хватит материала для иллюстрации — «вливайся», «зажигай»,
«райское наслаждение» и т. п.
Реклама возникла как агрессивная торгово-промышленная среда настрадавшейся от
«избытка гормонов» цивилизации. Как некогда Троцкий высказался о партиях, что
если партия не ставит перед собой цель прийти к власти, то нет в ней никакого
смысла, так и в рекламе: если она не ставит перед собой цели «втюхать» вам
товар, тогда зачем вообще нужна реклама? Возможно, товар хорош, возможно, товар
плох — во всяком случае, это всегда насилие над потребителем. Мы уже не
противимся, как было на первых порах «перестройки», что оказались не только
облапошенными всякими «прелестями» участников рынка мнимостей, но исподволь
стали и культурными мазохистами. На мой взгляд, эволюционную проблему для современного человека представляют ментальные конструкции (композиции) образов, которые могут передаваться вне зависимости от полноты их содержания. Подходящий тому пример НЛП, где за простотой метода и лёгкой усвояемостью технологии внушения и преломления сознания (скорочтение) скрывается хаос не мотивированной информационной революции. А ментальная опухоль тех, кто не понимает с каким хрупким и безнадёжно больным материалом имеет дело — человеческой психикой — делает этот метод потребления информации и взаимодействие с окружающим миром социально опасным. Но это беда не самого метода, который органически входит в онтологию творчества. Это беда дезориентированной общественной культуры, чьи интересы сегодня перенаправлены на утилитаризацию всего сущего. Я слушаю, я вижу — я потребляю: продукты, информацию, образование — всё имеет целью быть для чего-то. Как поначалу было противно это «втюхивание», каким примитивным предстал перед нами образ западного потребителя, и как теперь хорошо — расслабились.
Помните, как на заре перестройки в девственное «социалистическое» общество
«вливались» такие понятия как психология, психотерапия? Тогда появились первые
отечественные реваншисты-психологи, утверждающие, что добро — это не просто
добро само по себе, но вся прелесть добра заключена в том, что оно выгодно
самому человеку. Добрые поступки совершаются ради того, чтобы «доброго человека»
в свою очередь никто не оскорбил и не обидел. Выгода, безусловно, существует и
во вдохновении. Вот только получить «добро» или «вдохновение», исходя из цели,
по моему скромному разумению, можно лишь путём его мнимой рефлексии, когда той
же эйфории или просто приподнятому настроению приписывается не бог весть что. А
откуда человеку знать, с чем он имеет дело, если ранее ничего подобного не
испытывал, а вокруг восторженная (якобы!) публика кричит: «Ба, да ты добрый
человек! Ба, да это вдохновение! Да ты художник! Да ты просто гений, дружок!»
Десяток статистов выкрикивает «общие понятия» за приемлемое вознаграждение.
Вознаграждение, как один из обязательных элементов управления мнимостью. И
подобная «простота» используется в технологиях шоу-бизнеса. Всё шоу! Всё просто
класс! Всем необходимо влиться в «тусню» и предаться счастью — стать
«фабрикантом». Больше фабрикантов, больше радости, больше денег — выше уровень
жизни. Кстати — уровень жизни в современном обществе исчисляется именно в
денежном эквиваленте — не кажется ли вам только это крайне сомнительным? Это не
уровень жизни. Это уровень денег — вот, что это такое. Ещё один пример, как
«идеальная» форма подменяет недостатки в содержании. Теперь «Уровень жизни»
ассоциируется у доверчивых граждан с пачкой денег в кармане. А затем уже и сама
жизнь исчисляется карьерой, бизнесом, уровнем пенсии. А как же иначе? Иначе в
современном обществе — просто голодная и одинокая смерть. А смерть, она хоть
голодная, хоть какая — только смерть, и ничего более. Мнимость всегда апеллирует
к общим понятиям. В то время как творчество действует в обратном порядке — от
общего к частному.
Наше социалистическое общество распалось из-за экономических проблем. Именно так
сегодня позиционируется бывший СССР. Колбасы не было, зато была самая читающая
страна в мире! Заметьте, не из-за гнусного своего содержания. Значит, оно вовсе
не распалось, а… именно перестроилось. Гипнотизёр демонстрирует уникальные возможности реципиента. При этом гипнотизируемый рисует картины, играет на различных инструментах и даже (почему «даже» — так сказано в рекламном проспекте) сочиняет стихи. Всё это производит потрясающее впечатление. Именно — потрясающее. Поскольку, когда впечатление рассеивается, мы видим в результате лишь набор музыкальных или графических штампов, кое-как интерпретируемых ситуацией. Реально никто не пишет под гипнозом ни подлинной музыки, ни стихов. А ведь было бы здорово, по мнению некоторых психотерапевтов. Все у нас поэты — культура процветает! Увы, здоровый дух гипноза — только у инфернального демона. И он отнюдь не скептик, уверяю вас. Он пребывает в отличном настроении, причём всегда. То, что видел Врубель, как сидящего в глубокой задумчивости фигуранта, были игра и позёрство выбранной им модели — мастера мнимостей и перевоплощений. Хотелось бы лишь уточнить некоторые детали формы, а точнее идентичного множества, владеющего представлениями наших современников, не касаясь подробностей. Ничто так не сказывается на психологической вменяемости, как расцвет утилитаризма и связанного с ним фантастического процветания рекламных и идеологических технологий. Сегодня всё чаще ужасаются расслоению общества на бедных и богатых граждан, причём речь и в данном случае идёт не о проблемах личности, но об экономической ситуации в некой стране. Никто всерьёз не озабочен — сколько именно ты зарабатываешь денег. Это частное дело. Другое дело, что подобное расслоение угрожает социальной стабильности и безопасности самого государства. У меня не осталось никаких сомнений в том, что и «перестроечное» государство пытается лечить эту болезнь идеологически, то есть методом убеждения больного, что он здоров — чем, по сути, и являются так называемые государственные социальные проекты, на которых настаивает нынешний российский парламент и президент. Вместо образования — помощь некоему образованию, вместо науки, помощь на развитие некой науки. Мы не уйдём в этих проектах дальше, чем уже набившее оскомину перераспределение части доходов и подменой одних чиновников на других. У этой болезни мнимости есть и куда более серьёзные симптомы, которые явствуют о необратимости последствий — деградации национальной культуры. Если лично вам ещё можно вручит в той или иной форме неказистую пачку денег в надежде, что уверуете в порядочность и прогрессивность государства (например, в форме гражданского пособия), то на отвлечение вас от реальных проблем семьи, воспитания, образования и морали привлечены будут именно гипнотизёры. В сокращённом варианте «программы» и в первом случае могут быть привлечены «гиптотические» деньги. Вы никогда не задумывались, почему за рекламу потребляемых нами же товаров мы платим весьма значительные суммы, на порядок большие, чем за все умные книги, которые только доведётся прочесть, вместе взятые? (Реклама включена в стоимость товара.) Это называется «рыночные отношения», в которые нас втягиваю тем же хитроумным способом, как молодёжь заталкивают в бордель современного общественного самосознания: «хочешь быть счастливым — будь им». Государство берёт на себя лишь ту часть ответственности, когда все проститутки здоровы и что всякий получит (по заранее договорённому разумению) всеобъемлющее удовольствие. Рыночные отношения — это первейшая мнимость современной демократизации общества, которая зиждется на понятиях свободной торговли и свободы граждан вообще. Только к этой «свободе» в её современной трактовке невозможно даже подступиться по определению, не ограничив каким либо образом в тех же общих чертах представляемой свободы. Но если вы не знаете, в чём, собственно, вы свободны по определению, то о каких таких правах и обязанностях идёт речь? Речь идёт о правах так или иначе ограниченных законодательной системой, регулирующей представление о свободе. Мораль же, как духовная частица внутренней свободы личности и современное представление о свободе, высказанной, также кстати сказать, во всемирной декларации прав человека — две вещи настолько различные, как научные теории гравитационного и магнитного поля. Но на каких же принципах строятся эти системы? Стать свободным и «узаконенным» в своих правах гражданином значит в современной интерпретации только одно — быть мёртвым. Быть мёртвым в понятиях «рыночной торговли», это не быть частью системы рыночных манипуляций. За абстрактными понятиями, взятыми в основы убеждённой в своей правоте мнимости, следует возможность без затей манипулировать общественным сознанием. О возможностях такой манипуляции говорят многочисленные фобии, которым подвержено современное общество, доведённое до абстракционизма в перманентных поисках реальной выгоды во всём. Формально это не доказуемо (продолжение темы в «Дневнике служителя культа»). Однако широкое распространение лёгких, как бы косвенных психических заболеваний, повышенная восприимчивость даже к естественным формам внушения (например, погодные явления) говорят об одном — наше общество не только не встало на путь возрождения и никогда не топталось на этом пути, но продолжает систематически деградировать на уровне индивидуума. Нет никакой нижней планки, до которой может дойти такое общество в своих представлениях. Мы сами каждый раз переписываем себе эти тесты, занижая уровень потребляемого образования и воспитания. Соотношение: цена — качество. Сегодня для совершения революции не обязателен даже реально существующий социальный конфликт. Достаточно одного продвинутого манипулятора и возможности инвестировать достаточно средств в технологию мнимости. И такие люди уже сегодня имеются в наличии. И такие революции совершаются. Причём под знаком «прав человека». Нет, сама декларация о правах весьма красивая вещь. Её высокий интеллектуальный уровень достойно украшает «белым венчиком из роз» процесс популяризации мнимых ценностей.
|
||
|
|
||
|
|